Мащицкий виталий львович биография. Мащицкий Виталий Львович: биография, достижения, семья и интересные факты

Владелец Vi Holding рассказал об истории своего бизнеса, китайском энергометаллургическом проекте и многом другом

Виталий Мащицкий.

Фото предоставлено пресс-службой Vi Holding

Москва. 20 ноября. сайт - Виталий Мащицкий в 1990-е входил в число предпринимателей, которых называли олигархами – если не по политическому влиянию, то по масштабам бизнеса точно. Экспорт леса, поставки самотлорской нефти и нефтепродуктов, московская сеть АЗС, роль монополиста в нефтепереработке на огромной территории от Иркутска до Сахалина и Камчатки. Однако, в начале нулевых, продав самую заметную часть активов Михаилу Ходорковскому (АНХК) и Мусе Бажаеву (Хабаровский НПЗ), и без того не слишком публичный бизнесмен исчез с радаров совсем. По крайней мере, с российских. За эти годы Vi Holding Виталия Мащицкого собрал алюминиевые активы в Центральной Европе в компанию Vimetco и построил энергометаллургический комплекс в Китае. Именно китайский проект, о котором неоднократно говорили на участившихся в последнее время межправительственных встречах России и КНР, вернул Vi Holding в публичное пространство. В интервью "Интерфаксу" Мащицкий рассказал об истории своего бизнеса, китайском проекте и многом другом.

В 1990-е ваша компания "Росинвестнефть" была крупным игроком на нефтяном рынке, но даже тогда известно было о ней не так уж много. Расскажите, как начинался ваш бизнес.

Вообще-то я - профессиональный строитель, а не нефтяник. Работал замначальника домостроительного комбината в Иркутске, а закончил свою деятельность в народном хозяйстве Советского Союза в 1989 году, в должности начальника "Главякутстроя". Это был большой строительный главк, десятки тысяч работников. Строили все – от заводов и комбинатов до птицефабрик и детских садов в Якутской АССР. На мне была организация и материально-техническое снабжение всего этого мощного строительного комплекса, то есть в каком-то смысле организация бизнеса, каким он был в старые советские времена.

В 1989 году я ушел с должности начальника главка, создав первое совместное советско-финское предприятие, которое было зарегистрировано еще в Министерстве финансов СССР под номером пять.

СП было с финским концерном "Фексима", который очень активно в те годы работал в СССР. Он занимался проектированием и поставкой "под ключ" производственных линий для стройиндустрии, импортировал стройматериалы, да и всевозможный ширпотреб тоже.

- Можно было так вот взять и самому создать СП с иностранной компанией?

Дело было так: работая в Якутске, я успешно сработал (получается тавтология, лучше – проявил себя) во внешнеэкономической деятельности. Там затеяли строительство большого республиканского госпиталя, контракт получила австрийская компания. Наш главк, как единственный монопольный генподрядчик, должен был обеспечить все необходимое с советской стороны: сделать земляные работы, фундаменты, поставить цемент, бетон, арматуру, песок, щебень, воду. Не забывайте, что в Якутии вечная мерзлота, завоз был сезонный, только водным путем - через Усть-Кут. Мы к процессу подошли серьезно, сами составляли и заключали с австрийцами контракты, получали валюту. В итоге через год на счете у главка было несколько миллионов долларов, в разы больше, чем у самого Минвостокстроя. Я стал чуть ли не главным хранителем валюты в министерстве, ко мне обращались, например, чтобы компьютеры за границей купить. Поэтому когда создавалось СП между подразделением Минвостокстроя – "Главдальстроем" и "Фексимой", меня позвали им управлять. Я сдал партийный билет в парткоме Якутска и уехал в Москву.

Советским СП давались права на самостоятельный экспорт, но для этого они должны были подтвердить, что экспортируемую продукцию действительно произвели сами. И такой сертификат производителя давал возможность экспортировать. Этот механизм мы и использовали. Ведь при всех грандиозных планах "Фексимы" и "Дальвостокстроя" уставный капитал СП составил $10 тыс, перечисленных финнами. Больше ни копейки денег никто не перевел. Нам был нужен сертификат производителя, тогда можно было бы организовать поставки древесины в Японию. Я приехал во Владивосток, в лесозаготовительное предприятие "Главдальстроя". Взял в аренду лесосечный фонд, нанял тот же самый леспромхоз, который и так там работал, получил все разрешения на добычу и обработку древесины. С этими двумя договорами уже можно было получать сертификат. Таким образом, их же лес, который они заготавливали, но до сих пор могли экспортировать только через "Союзэкспортлес" - а он все забирал себе и хозяйствам оставлял копейки, теперь можно было законно поставлять продукцию за рубеж через СП.

Через год собрался совет директоров, приехали финны. У СП на счетах $3 млн, которые для компании заработал я как генеральный директор. Все придумал, оформил, реализовал. Акционеры-то ничего не сделали. И вот когда я услышал, что эти ребята обсуждают - добавить сто долларов водителю, который их пьяных развозит до четырех часов утра, или нет? – вот в этот момент я понял, что деньгами должен распоряжаться тот, кто их зарабатывает. Я понял, что больше ни на кого работать не буду. Это был 1990 год. Я уволился, оставил все, что было заработано в этом СП, и создал собственное совместное предприятие с англичанином, с которым познакомился в Якутске на строительстве госпиталя. Он там работал с австрийской стороны. С ним мы сделали СП "Сибмикс Интернейшнл", оно тоже занималось заготовкой древесины. Мы взяли собственный лесоотвод, купили технику и оборудование и начали лесозаготовки, экспортировали в Японию и Китай. Потом я построил лесоперерабатывающий завод. Это уже были многомиллионные обороты.

- А нефтянка откуда возникла?

Когда появились свободные средства, мы начали смотреть, куда можно вкладывать. У нефтяных компаний, которые еще все были государственными, тогда была огромная проблема с оборотными средствами из-за падения курса рубля.

Была такая компания "Нижневартовскнефтегаз", которой систематически не хватало денег. У нее падала добыча, потому что не было средств для ремонта скважин, росли налоговые задолженности и т.д.

Я тогда собрал специалистов и зарегистрировал в Нижневартовске компанию по ремонту скважин "Росинвестнефть". Живых денег у "Нижневартовскнефтегаза" не было, платить они нам не могли.

- Нефтью отдавали?

Совершенно верно. Договор был простой: мы инвестируем во все - и в работу, и в оборудование, а нефть, которая из отремонтированных скважин добывается, делим 50 на 50. Объем работ был большой – семьсот с чем-то скважин. С этой нефтью что-то надо было делать, и мы начали поставки на предприятия АНХК. Они плохо рассчитывались, то платили, то нет. Начали возникать долги АНХК перед "Росинвестнефтью".

Тогда же постановлением правительства был принята программа реконструкции Самотлорского месторождения. Это было высокообводненное месторождение, необходимо было проводить реконструкцию, чтобы не терять добычу, остановить ее падение. Мы начали инвестировать в реконструкцию Самотлора. В качестве компенсации постановлением правительства была выделена квота, в рамках которой мы ежегодно экспортировали 2 млн тонн нефти, полученной за эти работы. И мы в течение пяти лет занимались экспортом нефти.

- Какие еще проекты у вас были?

Был проект с братьями Чигиринскими. Тогда их компания называлась "С+Т", они занимались девелопментом. Поскольку у меня был промышленный опыт, опыт управления большими корпорациями плюс свободные средства от нефтяного и лесного бизнеса, мы создали партнерство по недвижимости - "СТ Групп". Я был инвестором и одновременно отвечал за управление и создание земельного банка. Город тогда устраивал тендеры, на мои деньги мы скупили довольно много участков. Получилась серьезная структура, которая просуществовала до кризиса 1998 года и была номером один на этом рынке. Самое первое в Москве здание мирового уровня, в Никитском переулке, где представительство Международного валютного фонда разместилось, мы построили. И много других объектов.

В этот же период, учитывая то, что отношения с Москвой были уже выстроены, мы заинтересовались строительством автозаправочных комплексов. И тогда создали совместное предприятие с British Petroleum.

- А ВР как появилась?

Они искали площадки, искали возможности создать розничную сеть. Сами выходили на московское правительство, искали на рынке партнеров, кто умеет работать с землей, с участками по застройке. И таким образом попали к нам.

Предприятие было 50 на 50, что, надо сказать, по тем временам было большой редкостью – паритетное СП концерна масштаба ВР с частными лицами.

С нашей стороны я финансировал 50% сам, остальные 50% финансировала ВР. Я был председателем совета директоров, а представитель ВР - генеральным директором. Вся команда управленцев сначала была с их стороны.

Через год построили они 10 заправок, каждая обходилась в $5-6 млн. Когда мы это увидели, провели аудит, я поставил перед партнерами вопрос о том, что менеджмент надо менять. Каждая заправка должна стоить максимум $1 млн, а не $5 млн. Потому что нам не нужно возить бетонные блоки из Финляндии, у нас тут без работы тогда сколько предприятий стояло. И еще много чего возить не нужно, что мы в состоянии были сделать на наших заводах в 5-10 раз дешевле. Нам не нужно было ходить и согласовать проект на каждую заправку, если мы согласовали типовой. В общем, мы договорились, что ВР компенсирует деньги, которые они "перетратили", поставит других менеджеров, а мы ставим своих - 15-20 человек, чтобы правильно организовать процессы. И делим функции - в чем они сильны, в чем мы. Наши люди отвечали за стройку полностью, отвечали за то, чтобы вписаться в бюджет. А BP занимались уже операционным управлением этой заправки, закупками, поставками и так далее – в этом они сильны. Через полгода каждая заправка обходилась максимум в $820 тыс.

В конце 1990-х, когда мы делили бизнес, эта часть отошла Шалве Чигиринскому. А я из этого бизнеса вышел.

- Как развивалась история с АНХК?

У АНХК передо "Росинвестнефтью" накопился большой долг. "Сиданко" была в состоянии банкротства, я по просьбе руководства компании перевел эти долги с АНХК на сам холдинг, мне выдали векселя "Сиданко".

У "Сиданко" - дефицит нефти, АНХК недозагружен. Государство имело постоянную головную боль, потому что все сидели на нефтепродуктах комбината: 16 миллионов населения от Ангарска до Камчатки и Сахалина, вся нефтепродуктовая сеть, все сбыты, все базы, заправочные комплексы. Вся промышленность, армия и флот. Министр Калюжный тогда чуть ли не в ручную загрузку АНХК обеспечивал, силком заставляли нефтяные компании заполнять Ангарск. Заполняли кое-как на 30-40% мощностей, поэтому комбинат все время приносил убытки.

ВР, которая владела 10% "Сиданко" и ею управляла, через год для себя поняла, что это "черная дыра", и предложила: давайте государству вернем Ангарск за один доллар. А государству эта радость тоже ни к чему. Тогда я предложил – отдайте мне в счет долга весь этот "угол", он же вам кроме убытков ничего не генерирует. Там тогда было $350 млн убытков и долг перед федеральным бюджетом $150 млн. Владимир Потанин (глава "Интерроса", крупнейшего акционера "Сиданко" на тот момент – ИФ) был за, но сказал, что мне самому надо договориться с ВР и западными банками-кредиторами.

Меня уже знали на этом рынке, у нас было СП с ВР, поэтому они восприняли предложение положительно. Начались переговоры с кредиторами во главе с Dresdner Bank. Те поинтересовались мнением BP: это благо, если отдать АНХК в счет долга? Они говорят – да, это благо. Спишем долг и от этой ноши избавимся.

Таким образом, месяцев через семь все закончилось первой в истории российского рынка цивилизованной продажей, что называется, во вторые руки. На тот момент сделок с активами такого масштаба не через приватизацию, а уже по рыночному, в рамках всех процедур, еще не было.

Кстати, тогда я получил первый урок от западных бизнесменов в лице ВР - что такое рынок. Когда актив никому не нужен, он ничего не стоит, и его вроде бы готовы отдать за один доллар. Но если вдруг появится хоть один претендент, сразу меняется цена. Мы потратили много времени, со всеми договорились, подготовили все договоры купли-продажи акций. На все 26 компаний комплекса - Ангарск, сбыты, Хабаровский НПЗ и т.д. Прихожу, сажусь, напротив президент Сиданко от BP Роберт Шеппард, и он говорит: мы тут посчитали, надо бы добавить. Как, говорю? Мы же договаривались, вы же за доллар предлагали правительству забрать, а я покупаю за деньги, за долг. Отвечает: вот пока вы не появились, это было никому не нужно. Но вам же это нужно. Пришлось доплатить $30 млн, в сумме получилось больше $100 млн с учетом пеней по долгу. Но я знал, что и зачем покупаю.

Был комплексный стратегический план, он был просчитан. Все говорили - что он делает, ненормальный, а нефть он где возьмет? А у меня на тот момент, еще когда я вел переговоры о получении контроля над активами "Сиданко", уже было подписано соглашение с Михаилом Ходорковским. О том, что если я приобретаю завод, "ЮКОС" зайдет туда с нефтью, чтобы заполнить и завод, и всю сеть своим сырьем. Потому что тогда "ЮКОС" рассматривал это направление – на Китай - как стратегическое. Мы с Ходорковским подписали соглашение, об этом тогда никто не знал. И когда сделка состоялась, "ЮКОС" зашел туда со своей нефтью, вначале на давальческих условиях. В течение полугода они посмотрели, как это работает, и затем купили у меня 50% в АНХК.

Мы начали работать вместе, естественно, разделяя и доход.

- Почему партнерство с "ЮКОСом" закончилось? Это с политикой как-то было связано? Или чистый бизнес?

Для меня политика - это табу. Демаркационная линия между политикой и бизнесом не должна пересекаться, если бизнес идет в политику, за этим всегда идут чьи-то экономические интересы. Тогда бизнес вмешивается в чужую компетенцию, компетенцию власти.

Мне было понятно, что у Михаила Борисовича другие взгляды. В конечном счете, я предложил либо выкупить у "ЮКОСа" обратно мои 50% (у меня уже была предварительная договоренность с "ЛУКОЙЛом", который был готов зайти со своей нефтью), либо продать "ЮКОСу" свою долю. Ходорковский подумал и решил выкупить мой пакет.

- За сколько?

За несколько сот миллионов долларов.

Вот тогда началась экспансия на зарубежные рынки. История создания алюминиевого бизнеса.

- Почему вы решили инвестировать за рубежом?

Я только что вышел из большого актива, на тот момент инвестировать во что-то подобное по масштабу в России возможности не представлялось. А возможность инвестировать в Восточной Европе появилась.

- А как она появилась?

Тут никакой особенной истории нет. Из общедоступных источников было известно о готовящейся приватизации алюминиевой отрасли в Румынии. Мы начали смотреть в эту сторону, анализируя, куда можно вложить деньги.

- То есть в алюминии вы оказались случайно?

Можно сказать и так. Дело в том, что я организатор бизнеса. Руководитель, администратор, как хотите называйте. Мне по большому счету все равно, если надо организовать производство самолетов – организуем производство самолетов, надо организовать производство детского питания – организуем производство детского питания. Я для этого наберу грамотных людей по финансам, по технологиям, и отстрою систему управления так, чтобы все эффективно работало. Просто все кубики надо правильно сложить.

Поэтому я начал там инвестировать и постепенно получил контроль над всей алюминиевой промышленностью Румынии. Потом мы пошли в Китай, Африку, в Турцию – с "Газпромом".

- Про "Газпром", если можно, поподробнее.

Мы поставляли алюминий с наших румынских заводов в Турцию, благодаря чему там образовались кое-какие связи. Тогда только-только ввели в строй Blue Stream, так называемый "Голубой поток", который был заполнен в то время всего на 30%. Мы сработали как сопереговорщики по поручению руководства Газпрома, используя наши турецкие связи, чтобы помочь ему решить задачи, которые перед ним стояли на турецком рынке в рамках ввода Blue Stream. Унифицировать цену, увеличить объемы поставок и прочее.

Мы потом и сами занялись продажей газа, у нас был контракт с "Газпромом". Торговали в Турции, и до сих пор являемся одним из двух главных поставщиков в Румынию. У нас договор с "Газпромом" на поставку в Румынию с 2002 до 2030 года в общей сложности 60 млрд кубометров газа.

В следующем году вы собираетесь достроить завод в Китае мощностью 1 млн тонн горяче- и холоднокатаного проката из алюминиевых сплавов. Китай – страна для иностранных инвесторов страна привлекательная, но непростая. Разрешение Пекина на строительство вашего комплекса трудно было получить?

А мы его не получали.

- То есть как?

Просто взяли, купили небольшую компанию, производящую электроэнергию и алюминий, купили и модернизировали угольные разрезы, построили новые электростанции и заводы.

- И для Пекина стало сюрпризом, что это российские инвесторы построили?

Дело в том, что в свое время мы входили в небольшую китайскую компанию, принадлежавшую инвесторам из Гонконга. Они создали компанию еще в тот период, когда Гонконг считался иностранной юрисдикцией, так что это с самого начала было предприятие с зарубежным капиталом и с нашим приходом ничего с этой точки зрения не поменялось. Поэтому все этапы проекта изначально согласовывались на локальном уровне. А местные власти "за" инвестиции двумя руками, и согласование в пределах их компетенции. Если бы мы шли сразу через Пекин – не факт, что все прошло бы гладко. Потому что центральные власти ограничивают создание предприятий с большой энергоемкостью, к которым относится первичный алюминий. Высокотехнологичный прокат - пожалуйста. Но мы, естественно, не могли сразу начать производство проката, неизбежно была стадия первичного алюминия. Сейчас у нас уже есть большой прокатный завод, которым мы "замкнули" технологическую цепочку, и это уже не завод по производству алюминия, а завод по производству высокотехнологических изделий и сплавов из алюминия. Это уже другая категория, это центральными властями Китая всячески приветствуется и поддерживается.

Кстати, все старые мощности, которые были у компании на момент нашей инвестиции, были нами впоследствии закрыты.

- Во сколько все это обошлось?

В $3,3 млрд. Из них $1,2 млрд – средства акционеров, остальное кредиты банков.

Все крупнейшие китайские банки – государственные. И они кредитовали проект, хотя вы его с Пекином не согласовывали?

Ну это же не был кредит сразу на $2 млрд. Они нам предоставляли кредиты по мере реализации проекта, на разные его фазы. Это были суммы до $100 млн, то есть, в пределах компетенции региональных отделений банков, и они с удовольствием нас кредитовали как качественного заемщика.

- Сырьевая база там местная?

Да, все местное, в радиусе от 20 до 60 км. Это крупнейшая алюминиевая провинция Китая, там сосредоточены бокситы. Самые большие запасы в Китае.

Но на эту составляющую мы смотрим стратегически, поэтому думаем о строительстве глиноземного комбината в Индонезии.

- Глинозем для китайских мощностей?

Да, конечно.

- Какого рода поддержки вы просите от китайских властей?

Учитывая, что это очень большой проект, только в прокатный завод инвестиции $1 млрд, нужно дофинансирование с тем, чтобы закончить монтаж линии холодного проката, который мы уже на 75% сделали. Китай ужесточил монетарную политику, кредитование сейчас ограничено, в связи с этим предприятие сталкивается с трудностями на уровне местных отделений банков. А чтобы выйти на их центральные офисы, нужна поддержка государства, ведь это государственные банки.

В Китае сигнал доходит быстро. Как только в октябре прошла межправкомиссия, где обсуждался наш проект, ровно через три дня на предприятие приехали представители Комитета по реформам и развитию. И в протоколе записали, что это передовое производство. Очень быстро ситуация развивается, сейчас по всем пунктам, где мы попросили поддержки, прорабатываются решения. На ноябрьском саммите АТЭС в Пекине, насколько я знаю, лидеры двух стран проект обсуждали и поддержали.

- Как в Китае строится ценообразование на алюминий?

Основная площадка - Шанхайская биржа. Наш первичный алюминий, кстати, является эталоном Шанхайской биржи.

- Цены сильно отличаются от Лондона?

Отличаются. Не драматично, но отличаются. Был период, когда мировые цены проваливались, китайские были выше. Сейчас – наоборот. И таких премий за физическую поставку нет, как на Западе.

Потом, для Китая продукция с высокой добавленной стоимостью – это новое явление. Это продукт развития, продукт привлечения новых технологий, обучения людей, внедрения. Поэтому рынок такой продукции только формируется, хотя сейчас уже потихоньку в Китае начинают давать премии за продукт с высокой добавленной стоимостью.

- Рынок в Китае не перенасыщен?

Сейчас сколько производят, примерно столько же и потребляют. И рост потребления каждый год. И до сих пор в Китае потребление на уровне 60% от показателя наиболее развитых стран. Потенциал роста есть.

- А электроэнергетическая схема как построена? У вас своя угольная генерация, и вы ни от кого не зависите?

Это как раз одна из мер поддержки, которую мы просим у китайского правительства - прямая поставка электроэнергии. У нас в Гоньи и Линжоу, прямо рядом с алюминиевыми заводами стоит своя электростанция на 900 МВт и электростанция на 600 МВт в рамках СП с компанией "Датан". То есть, по факту, нам ничего не нужно. Но по закону мы на бумаге выдаем свою мощность в сеть и потом ее же покупаем по высоким тарифам. Теряем $50-60 млн в год на этом. В других провинциях есть прямые поставки, то есть мы не просим ничего такого, чего нет у конкурентов. Просто просим обеспечить равные условия конкуренции.

То же самое с углем. Мы $400 млн потратили, чтобы собрать угольные шахты, все там модернизировали, вложив еще немало средств. Запасы хорошие, 60 километров от электростанции, логистика прекрасная. Фактически мы создали то, что в Китае называется провинциальной холдинговой компанией, и говорим - дайте статус провинциальной холдинговой угольной компании. Это дает большие преимущества, убирает массу формальных бюрократических процедур. Если у вас провинциальная компания, подразумевается, что у вас налажен контроль за безопасностью, все процедуры соблюдаются, в отличие от маленьких бесконтрольных шахт, которые, собственно говоря, в основном и дают аварийную статистику.

- Как на вашем горизонте возникла Африка?

Очень просто. Глиноземный завод в Румынии нуждался в сырье. Мы изучили рынок, нашли независимую компанию, производящую бокситы, и купили ее. И так попали в Сьерра-Леоне, где и по сей день у нас производится почти полтора миллиона тонн бокситов в год, которые поставляются как на рынок, так и на наш глиноземный завод в Румынии. Вот так мы попали в Африку. Начав со Сьерра-Леоне, мы хотели реализовывать проект по строительству большого глиноземного завода в Гане, но тут катастрофически упал рынок, стало сокращаться производство алюминия и, соответственно, спрос на сырье, и развития эта история не получила. Но поскольку Африка нас заинтересовала, и мы уже закрепились в Сьерра-Леоне, мы продолжали смотреть, какие там еще можно сделать инвестиции. Таким образом, попали в Зимбабве.

В сентябре Россия и Зимбабве заключили межправсоглашение о сотрудничестве по разработке платинового месторождения Дарвендейл с объемом инвестиций около $3 млрд. Вы в этом проекте участвуете вместе с Ростехом и ВЭБом. Не боитесь в такое непростое время входить в историю с огромными вложениями и десятилетним горизонтом реализации?

В коммерческом лексиконе вообще не должно быть таких категорий – "боитесь", "не боитесь". Когда на горизонте появляются проекты такого масштаба, как Дарвендейл, решению об инвестициях предшествует глубокая оценочная и аналитическая работа. Нужно выявить все факторы риска, понять надёжность местного партнёра. Все это мы делаем с привлечением международных консультантов. На базе таких оценок и собственного коммерческого чутья, которое вроде бы пока не подводило, мы принимаем решение о заходе в проекты. Или не принимаем.

Что касается десятилетнего горизонта, то у нас много "длинных" проектов. К тому же не надо сбрасывать со счетов тот факт, что два моих старших сына, Павел и Леонид, получили серьезное экономическое образование в США и Англии, сейчас они управляющие партнёры в структурах холдинга. Не вижу причин, по которым они не могли бы подхватить в дальнейшем и такие "долгоиграющие" проекты, как Дарвендейл.

Сам проект очень масштабный и перспективный. Ресурсная база месторождения - около 45 млн. унций металлов платиновой группы, что сопоставимо с месторождениями Норильского рудного района в России, такими как "Норильск-1" и Талнахское месторождение. К 2024 году там должен появиться горно-обогатительный комплекс с добычей и обогащением до 9,75 млн тонн руды в год и плавильные мощности, что обеспечит годовое производство до 800 тыс. унций платины.

- В российскую алюминиевую отрасль не пойдете?

Здесь монополия и переизбыток производства первичного алюминия. И в его переделе, кстати, тоже по факту монополия – у Alcoa, которая два завода у "Русала" купила в середине нулевых. А сейчас выжить можно либо за счет низких тарифов на электроэнергию, либо за счет производства продукции с добавленной стоимостью. Мы выживаем за счет второго. В Румынии вложили $600 млн в модернизацию, сфокусировались на развитии именно прокатного завода. Сегодня оно является поставщиком продукции с самой высокой добавленной стоимостью - для авиационной и космической промышленности. Первичным алюминием сейчас мы вообще не торгуем – ни в Румынии, ни в Китае.

- Сейчас в России у вас только девелоперский проект в Тушино? Или еще что-то есть?

Есть пара хороших, интересных проектов, с которыми мы работаем. Но пока я не хочу их озвучивать, рано.

- В какой сфере хотя бы?

Мы вместе с Ростехом вкладываем в новые технологии в области цветной металлургии. Технологии с большими перспективами, которые будут, как мы ожидаем, пользоваться большим спросом на мировом рынке.

Бизнес и связи Виталия Мащицкого: от АП с Бородиным до "Ростеха" (с Чемезовым "вместе курили, дружим всю жизнь")

Оригинал этого материала
© "Ведомости" , 01.12.2014, "С Чемезовым мы дружим всю жизнь", Фото: Vi Holding , Иллюстрация: "Ведомости"

Ринат Сагдиев, Бэла Ляув

У меня есть группа, с которой я работаю, - банкиры прежде всего: [Борис] Березовский, [Александр] Смоленский, [Сергей] Пугачев и Мащицкий, еще ряд людей», - рассказывал в 1996 г. в интервью «Московскому комсомольцу» тогдашний управляющий делами президента России Павел Бородин . Если первых трех представлять не надо, то Мащицкого знал тогда только узкий круг людей. Мащицкий умел со всеми договариваться и добиваться своей цели. Но при этом избегал политики и, возможно, поэтому был непубличным, вспоминает знакомый бизнесмена начало 1990-х. Двадцать с лишним лет спустя тактика остается прежней. Правда, теперь Мащицкий предпочитает работать с госкорпорацией «Ростех».

Инвестиции на старте

В Москву Бородин и Мащицкий приехали из Якутии, где и познакомились, вспоминает Валентина Бородина, жена бывшего управделами президента. Бородин в конце 1980-х гг. работал мэром Якутска, а Мащицкий, переехавший туда из родного Иркутска, - начальником «Главякутскстроя». «Это практически было министерство строительства по всей Якутии. Якутск - город маленький, поэтому все друг друга знали, мы дружили [с Бородиным]. Такая серьезная сибирская дружба, она долго длится», - рассказал бизнесмен «Ведомостям».

В 1993 г. Бородин уехал в Москву, став первым управляющим делами президента. Мащицкий к тому времени уже жил в столице несколько лет, хотя бизнес вел в основном в родном Иркутске: его «Сибмикс интернейшнл» поставляла древесину в Китай и Японию. Дружба переросла в деловое сотрудничество и помогла Мащицкому обзавестись просторным офисом в Москве. В 1996 г. его фирма на паритетных основах со структурой управления делами президента (УДП) создала компанию «Центринвестсервис», в которую управление внесло здание бывшего Госснаба рядом со ст. м. «Маяковская». Изношенное здание нуждалось в реконструкции, а денег у УДП не было, объясняет бизнесмен. В доме разместились офисы структур Мащицкого. Через два года «Центринвестсервис» провел допэмиссию, снизившую долю УДП до 23,9%.

В 2000 г. Бородин перестал быть управляющим делами президента, а спустя три года УДП через суд потребовало вернуть здание. Чиновники одержали победу, здание пришлось вернуть. Так было задумано с самого начала, суд - лишь механизм возврата, объясняет Мащицкий сейчас.

А в 1999 г. Мащицкому снова пришлось судиться из-за УДП. Швейцарская и итальянская прокуратуры подозревали, что Бородин и связанные с ним люди получили комиссионные от компаний Mabetex и Mercata за контракты на реконструкцию Кремля. Структура Мащицкого ABC Trading Establishment оказалась среди фирм, которым по цепочке поступали деньги от Mabetex: $7 млн ей перечислила замешанная в скандале Zofos Enterprises. Это были не откаты, а плата за приобретенные акции другой компании, доказал Мащицкий в судах. Тем не менее, жалуется он, его юристы вынуждены каждый раз показывать иностранным банкам полную папку с выигранными делами, доказывая, что обвинения заграничных прокуроров не имели оснований.

Нефтяной магнат

Как уверяет Мащицкий, заработанные за два года на древесине деньги заставили его обратить внимание на нефтяной рынок. Здесь его, можно сказать, ждали. «Пришел кто-то из нефтяников и пожаловался, что денег нет, ремонтироваться не на что, добыча падает. Мы договорились, что ремонтируем все оборудование, а все, что добывается из отремонтированной скважины, делится 50/50. Им было это удобно - денег они не вкладывали, нефть до нас не получали из этих скважин», - рассказывает Мащицкий. Кто именно пришел, он не помнит, замечая лишь, что это были люди уровня «начальника или главного инженера НГДУ».

В 1992 г. Мащицкий создал компанию «Росинвестнефть», которая занялась восстановлением нефтяных скважин на Самотлорском месторождении, получив взамен право на продажу нефти «Нижневартовскнефтегаза» (ННГ). Через три года правительство выделило компании ежегодную квоту в 2 млн т нефти ННГ в обмен на инвестиции в производство. За 15 месяцев «Росинвестнефть» успела вложить $159 млн в ремонт и восстановление оборудования, уверяет Мащицкий. К тому времени эта компания вошла в пятерку крупнейших экспортеров нефти.

В 1995 г. правительство создало Тюменскую нефтяную компанию (ТНК), включив в нее и ННГ, а через год продало госпакет (91%). Мащицкий участвовал в торгах, но проиграл альянсу «Альфа-групп» и «Реновы». «У меня уже было 9% ТНК, купил их у “Менатепа” Михаила Ходорковского. Плюс мы уже много инвестировали в компанию», - объясняет Мащицкий. Свой пакет он продал победителям.

Но отрасль Мащицкий не покинул, купив активы у одной из крупнейших частных нефтяных компаний того времени - «Сиданко». Входящий в ее состав крупнейший переработчик нефти на Дальнем Востоке - Ангарский нефтехимический комбинат (АНХК) был среди клиентов ННГ. Дела у предприятия шли плохо, и он задолжал компаниям Мащицкого $43 млн. Поэтому, когда «Сиданко» предложила Мащицкому купить дальневосточные активы - АНХК, Хабаровский НПЗ и 14 сбытовых компаний, тот сразу согласился. Покупка обошлась недорого, вспоминает бизнесмен, не называя точную сумму. Через пару лет он продал АНХК ЮКОСу Ходорковского «за несколько сотен миллионов долларов», а сбытовые компании и Хабаровский НПЗ - «Альянсу» Мусы Бажаева.

Деньги Мащицкий вложил в девелоперские проекты в Москве, став партнером братьев Александра и Шалвы Чигиринских в «СТ групп». «Я был инвестором и одновременно отвечал за управление и создание земельного банка», - рассказывает он, добавляя, что за его деньги на городских тендерах было куплено «довольно много участков». После кризиса 1998 г. он вышел из «СТ групп», забрав в счет оплаты своей доли пять зданий в Москве. С тех пор к ним добавились другие объекты недвижимости, и сейчас у структур Мащицкого 100 000 кв. м (см. ).

После отставки Бородина с поста управляющего делами президента Мащицкий перебрался в Петербург. Здесь он пытался инвестировать в кино вместе с петербургским актером и продюсером Александром Поляковым и заниматься девелопментом с сыном директора Федеральной службы охраны Евгения Мурова Андреем . Но киностудия разорилась, а девелоперские компании были ликвидированы.

Ставка на алюминий

Одновременно Мащицкий занялся и алюминиевым бизнесом. Произошло это, по его словам, почти случайно: в 1997 г. его жена Ирина на одной из благотворительных вечеринок в Лондоне оказалась за одним столом с Эллой Краснер, женой Александра Краснера, гендиректора трейдерской Marc Rich Investment, входившей в одноименную группу Марка Рича . Вслед за женами познакомились и мужья.

В ноябре 1998 г. Краснер, к тому времени уволившийся из Marc Rich, неожиданно приехал к Мащицкому и Александру Чигиринскому в офис на Маяковской и попросил помочь в возврате украденных у него $2 млн: он перевел эти деньги за поставку алюминия обанкротившейся государственной компании «Цветные металлы и сплавы», владевшей Мценским заводом цветных металлов, но ничего не получил. Но Краснер умолчал о том, что именно в этот день его активы были заморожены лондонским судом по иску Marc Rich Investment. Бывший работодатель заподозрил нескольких менеджеров в многомиллионном воровстве. От Краснера трейдер требовал именно $2 млн.

Чигиринский с Мащицким обещали договориться с внешним управляющим «Цветных металлов» о возврате денег. Все активы завода были выведены в новую компанию «Мценский алюминий», которую в конце 1999 г. отдали Краснеру в счет долга. Потом крупными акционерами завода стали также структуры Чигиринского и Мащицкого. В итоге Мащицкий и Краснер продали доли в заводе Чигиринскому, а Краснер смог вернуть долг Marc Rich, рассказывает Мащицкий.

После этого его сотрудничество с Мащицким расширилось. Выходец из Иркутска не знал, как строить бизнес на Западе, и не говорил по-английски, поэтому Краснер стал его проводником. Он выбирал и управлял, а Мащицкий инвестировал. Первый опыт был неудачным. Сначала партнеры потеряли до $6 млн на покупке двух IT-компаний. Потом знакомый Краснера, бывший трейдер Стефан Арнсвальд рассказал, что правительство Румынии по требованию Всемирного банка готовится приватизировать алюминиевые заводы в стране.

Мащицкий с Краснером решили участвовать в приватизации глиноземного завода Alro Slatina. Но необходимых денег у них не было, поэтому партнеры решили заняться постепенной скупкой акций у частных акционеров. Свои российские корни они скрыли: переговоры о приобретении акций вела сначала американская Marc International Corp, а позже - ее «дочка», английская Marco Acquisitions Ltd, отмечено в документах лондонского суда. Принадлежали обе структуры, конечно, Мащицкому и Краснеру. Они потратили два года на переговоры с румынскими чиновниками, банкирами и миноритариями предприятий. К 2000 г. цель была достигнута: Мащицкий и его партнер собрали почти 42% акций предприятия. А когда бизнесмен продал нефтяные активы, то купил на приватизационном конкурсе еще 10% акций Alro Slatina. Следом партнеры приобрели глиноземный завод Alum Tulcea и завод по выпуску продукции из алюминия Alprom, объединив их в холдинг Vimetco.

Краснер утверждал, что помог Мащицкому стать партнером «Газпрома». Их румынская компания Conef в 2002 г. стала поставщиком газа в страну. По версии Мащицкого, с «Газпромом» он стал работать по просьбе «турецких друзей» - чиновников, с которыми познакомился, поставляя в Турцию алюминий с румынских заводов. Они попросили заполнить трубу «Голубого потока», которая тогда работала на 30% мощности, установить одинаковые для всех потребителей цены, перечисляет бизнесмен. Дело пошло. До 2007 г. через Conef прошло 5 млрд куб. м газа, а в 2007 г. компания подписала с «Газпромом» контракт на поставку в 2010-2030 гг. 42 млрд куб. м газа.

В 2004 г. Краснер и Мащицкий разошлись. Краснер претендовал на 20% в Vimetco, но Мащицкий настаивал, что партнер должен был вложить в проект собственные средства. Лондонский суд в 2005 г. отказал Краснеру в претензиях на долю в Vimetco.

Спустя год Мащицкий поменял 15% акций Vimetco на небольшое алюминиевое производство в Китае и начал строить холдинг в этой стране. Инвестиции в проект, по его оценке, составили $3,3 млрд, из которых более трети были его собственные средства.

А этим летом совладельцем Vimetco стала жена друга Мащицкого - Михаила Шлосберга. Ее Castle Investment Fund Ltd получила 25% компании в обмен на реструктуризацию долга. История развивалась так. Мащицкий не смог выплатить кредит в $200 млн, взятый в 2010 г. на погашение долгов Vimetco, следует из материалов суда Лондона. Бизнесмена не устраивала капитализация холдинга на Лондонской фондовой бирже. Vimetco провела IPO в 2007 г., но после кризиса ее капитализация упала в 30 раз до $66 млн. Хотя только одна ее китайская «дочка» на Шанхайской бирже была оценена в $1,7 млрд. Мащицкий хотел провести делистинг в Лондоне и разместиться в Гонконге, но для этого требовалось вывести акции из-под залога в банках. Бизнесмен попросил у Шлосберга кредит в $200 млн на два года под 24% годовых.

Шлосберг $100 млн дал сам, а еще $100 млн занял у своего знакомого, украинского бизнесмена Виталия Гайдука. Деньги Мащицкий не вернул до сих пор, и теперь Гайдук требует миллионы в суде Лондона с Шлосберга. Шлосберг же отказывается, ссылаясь в том числе на то, что сам судится с Мащицким. Но из тех же материалов суда следует, что в июне этого года структуры Шлосберга и Мащицкого подписали соглашение о передаче доли в компании Castle Investment Fund. Мащицкий показал «Ведомостям» оригинал выписки, в которой указано, что акции уже переданы новому владельцу. Гайдук заявил суду, что считает эту сделку попыткой Шлосберга вывести активы из компании.

При этом дела Vimetco еще не наладились: в 2013 г. она получила $150 млн убытка при выручке в $2,2 млрд, ее обязательства оцениваются в $4,6 млрд.

Инвестиции в дружбу

Но самые масштабные проекты Мащицкий ведет с 2009 г. с госкорпорацией «Ростех». С ее гендиректором Сергеем Чемезовым «мы друзья еще с юности в Иркутске, с улицы, как говорится», рассказывает Мащицкий: «Вместе курили, ходили на танцы, как все подростки. Мы дружим всю жизнь». Мащицкий и Чемезов «действительно знакомы с молодости», говорится в ответе пресс-службы «Ростеха» «Ведомостям».

В 2009 г. «Ростех» для продажи и сдачи в аренду непрофильной недвижимости всех своих компаний учредил «дочку» «РТ - строительные технологии», бессменным председателем совета директоров которой стал Мащицкий. В собственности холдинга находится 30 млн кв. м недвижимости и более 400 000 га земли. В 2012-2013 гг. по запланированному объему выставленной на продажу недвижимости (243 здания в Москве площадью более 600 000 кв. м) компания вошла в пятерку лидеров наряду с РФФИ, департаментом имущества Москвы и Минобороны. Данные о результатах продажи компания еще не объявляла.

Мащицкий - независимый директор «РТ - строительные технологии», сообщила пресс-служба «Ростеха». Госкорпорация создает новую систему корпоративного управления. Цель реформы - «способствовать повышению эффективности деятельности и инвестиционной привлекательности холдинговых компаний и других организаций» «Ростеха».

В 2010 г., когда «Ростех» решил заняться еще и производством цемента, топ-менеджеры компаний Мащицкого вошли в совет директоров Русской цементной компании, учрежденной госкорпорацией вместе с «Сибирским цементом» Олега Шарыкина. Мащицкий говорит, что уже вышел из этой сделки. То же самое сообщила и пресс-служба «Ростеха».

В мае 2011 г. «Ростех» заинтересовался бурятскими месторождениями нефрита, на которые приходится 90% разведанных запасов этого полудрагоценного камня, ценимого в Китае. Через год его структура получила лицензию на небольшой участок месторождения, а к владельцам основных участков - семейно-родовой эвенкийской общине «Дылача» зачастили проверяющие. По результатам проверок лицензию у общины в 2013 г. отозвали и временно передали Забайкальской горнорудной компании, контролируемой «Ростехом». Мащицкий возглавляет и ее совет директоров.

В 2011 г. VI Holding Мащицкого получила право на застройку 65 га в Тушине, рядом с недавно открывшимся стадионом «Спартака». Инвестиции в проект оцениваются в $2 млрд. В 2013 г. вице-президент «Лукойла», совладелец «Спартака» Леонид Федун сообщил РБК, что за компанией «Ви холдинг девелопмент» Мащицкого стоит «Ростех». С «Ростехом» ведутся переговоры о строительстве бизнес-центра, который мог бы стать новой штаб-квартирой для корпорации, говорит Мащицкий. Пресс-служба госкорпорации подтвердила лишь, что «проект проходит необходимые корпоративные процедуры».

Но самые большие планы на сотрудничество с «Ростехом» у бизнесмена все же не в России, а далеко за ее пределами. В августе 2014 г. министр горнодобывающей промышленности африканской республики Зимбабве Уолтер Чидаква сообщил, что VI Holding Мащицкого, «Ростех» и ВЭБ инвестируют $1,6 млрд в разработку месторождения платины в долине Дарвендейл - второго по запасам в мире. Это только первый этап, общие инвестиции в проект превысят $3 млрд, говорит Мащицкий. Ему и его партнерам с этого года принадлежит доля в Ruschrome Mining - СП с зимбабвийским правительством, владеющим лицензией на месторождение. У каждого участника по 50%. Лицензия будет переоформлена на компанию «Афромет», ее совладельцами и станут «Ростех» с ВЭБом.

«Ростеху» интересно развивать сотрудничество со странами Африки. Поэтому, когда предложили поучаствовать в разработке месторождения платины, «взвесили все риски и приняли положительное решение», сообщила пресс-служба госкорпорации. У «Ростеха» есть сильные предприятия, которые готовы экспортировать свои технологии и создавать совместные предприятия с зарубежными партнерами, поясняет пресс-служба. Впрочем, «говорить о каких-либо других проектах пока преждевременно».

Ценитель недвижимости

Продавая активы, Мащицкий всегда оставлял себе недвижимость. Его VI Holding, по собственным данным, управляет более чем 100 000 кв. м офисной и торговой недвижимости в России и за рубежом. В их числе - иркутский «Торговый комплекс» общей площадью 37 000 кв. м, оставшийся у предпринимателя от активов «Сиданко». Выходя из «СТ групп» Чигиринских, он забрал пять бизнес-центров в Москве. Все они удачно расположены, рассказывает Елена Скурыдина, менеджер проекта CBRE, управляющей этой недвижимостью. Напротив Кремля, в многоэтажном здании на Садовнической, 3, находится штаб-квартира холдинга. БЦ «Ринко плаза» у ст. м. «Парк культуры» (8500 кв. м), особняки на Долгоруковской, 19 (385 кв. м), в Последнем переулке (970 кв. м) и Волковом переулке (1011 кв. м; арендованы военным атташе Саудовской Аравии).

В 2010 г. компания Мащицкого приобрела комплекс «Формат» в Мытищах (12 000 кв. м офисов и торговый мебельный центр в 24 000 кв. м).

Мащицкий Виталий Львович (родился 2 июня 1954 года, Черемхово, Иркутская область, РСФСР, СССР) - российский бизнесмен, основатель и президент группы компаний Ви Холдинг , председатель совета директоров Vimetco. Через компанию Vimetco контролирует румынского производителя алюминия Alro и китайского Henan Zhongfu Industry Co. Друг детства генерального директора корпорации "Ростех" Сергея Чемезова, является его негласным "кошельком".

В 1975 году закончил экономический факультет Иркутского института народного хозяйства. После окончания института работал в строительных организациях Иркутской области. В 1980-1989 годах - глава управления производственно-технологической комплектации Иркутского домостроительного комбината (ДСК), затем заместитель начальника Иркутского ДСК, заместитель управляющего Иркутским трестом крупнопанельного домостроения и заместитель начальника Главякутстроя Минвостокстроя СССР.

С 1989 года - заместитель генерального директора совместного советско-финского предприятия "Примфекс". С 1990 года - совладелец, а с 1991 года - генеральный директор совместного советско-британского лесопромышленного предприятия "Сибмикс Интернейшнл" (в дальнейшем - холдинга ЗАО "Сибмикс Интернейшнл"), в состав которого вошел ряд лесоперерабатывающих предприятий и леспромхозов Иркутской области.

В 1991-1997 годах владел строительной компанией "Новый город" в Москве. В 1992 году основал и возглавил нефтяную компанию ЗАО "Росинвестнефть". В 1999 году созданный Виталием Мащицким на базе компании "Росинвестнефть" "Ринко холдинг" забрал за долги у СИДАНКО 50,3% ОАО "Ангарская нефтехимическая компания" (АНХК), которому принадлежали 8,5% акций ОАО "РУСИА Петролеум" (владела лицензией на одно из крупнейших в России Ковыктинское газоконденсатное месторождение), а также контрольный пакет акций Хабаровского НПЗ. В 2001 году АНХК была продана ЮКОСу, НПЗ купила группа "Альянс" семьи Бажаевых, а долю в "РУСИА Петролеум" - ТНК. На вырученные средства Мащицкий приобрел активы в Румынии (алюминиевые заводы Alro S.A. и Alprom S.A., глиноземный завод Alum S.A.) и Китае (100% акций компании ЭEverwide Ltd).

В 2008 году Vimetko (прошедший ребрендинг "Ринко холдинг") приобрел в Сьерр-Леоне компанию по добыче и переработке бокситов SHML. В 2010 году Vimetko приобрела ряд угольных активов в Китае, а в 2011 году построила прокатный завод в КНР. С 2015 года Vimetko ведет на месторождении металлов платиновой группы «Дарвендейл» в Зимбабве геологические работы, а девелоперская структура холдинга - ООО «Ви Холдинг Девелопмент» - осуществляет проект комплексного развития территории бывшего аэродрома "Тушино", а также строительство нового офиса компании "Ростех".

Виталий Мащицкий с 2015 года входит в число участников рейтинга журнала Forbes "200 богатейших бизнесменов России". В 2017 году он занял в этом рейтинге 144-е место с капиталом в 700 миллионов долларов.

Женат, имеет двое сыновей (Павел и Леонид).

Павел Мащицкий занимает пост управляющего партнера группы компаний Ви Холдинг, первого вице-президента группы компаний Ви Холдинг, член совета директоров Vimetco. Отвечает за управление портфелем недвижимости и девелопмент. Леонид Машицкий является управляющим партнером группы компаний Ви Холдинг.

Публикация Международным консорциумом журналистов-расследователей (ICIJ) так называемых «панамских листов » - полной базы офшоров, зарегистрированных компанией Mossack Fonseca, привлекла внимание общественности не только к личности владельца подобных фирм, друга президента России Владимира Путина виолончелиста Сергея Ролдугина , но и к странным операциям с акциями российских автомобильных предприятий. В частности, компании Ролдугина были задействованы в опционных схемах с акциями «Камаза» и «АвтоВАЗа». В обоих случаях несколько офшоров получали опцион на приобретение за смешную сумму крупных пакетов акций автоконцернов. В случае же отказа от опциона они должны были платить штраф в сотни миллионов долларов. Вызывали вопросы и суммы сделок. Например, офшорные компании приобрели в 2008 году 27% акций «Камаза» за $100 тыс. Корпорация Daimler в 2008 г. заплатила за 10% акций этого предприятия уже $250 млн. Впрочем, основную прибыль от операций получил все-таки друг детства другого российского чиновника - Сергея Чемезова.

Опционные сделки были частью процесса консолидации «Камаза» и «АвтоВАЗа» ФГУП «Рособоронэкспорт» (позднее вошло в состав госкорпорации «Ростех») и последующей продажи долей в компании стратегическому инвестору, выяснили «Ведомости ». В то время как госкомпания брала ситуацию на автозаводах под собственный контроль, друг детства ее гендиректора Сергея Чемезова Виталий Мащицкий финансировал скупку акций. Впоследствии большая часть бумаг была продана стратегическим инвесторам. 10% «Камаза» за $250 млн купил немецкий Daimler . Правда, в случае с «Камазом» Мащицкому и его партнерам довести задуманное до конца не удалось. Daimler не стал дальше наращивать долю. У инвесторов осталось на руках 23,5% акций «Камаза».

Но вот в случае с «АвтоВАЗом» идея сработала блестяще. Инвесторы вместе с «Ростехом» в два приема продали альянсу Renault-Nissan контрольный пакет за $1,6 млрд.

Отдам «Камаз» в хорошие руки

В 2004 г. гендиректор «Камаза» Сергей Когогин, к тому моменту уже два года руководивший предприятием, пригласил президента «Тройки диалог» Рубена Варданяна обсудить возможность скупки акций «Камаза». Предприятие только-только с трудом оправилось от пожара, полностью уничтожившего в 1993 г. свежепостроенный завод двигателей. А в 2003 г. Набережные Челны потрясло похищение и жестокое убийство двух топ-менеджеров завода – заместителя гендиректора и руководителя одного из департаментов.

«Но несмотря на все трудности, у Когогина горели глаза. «Я хочу все здесь возродить», – говорил тот Варданяну», – рассказал близкий к одному из участников той встречи человек. Фактически тогда государство не контролировало «Камаз», хотя его крупнейшими акционерами было Росимущество (34%) и правительство Татарстана (11,6%).

Варданян объяснил, что, если вернуть завод под контроль государства и восстановить его, всех, кто этим занимался, отблагодарят. «Задача была начать с блокпакета», – вспоминает информированный источник. Главным ресурсом Когогина была поддержка региональной власти, представленной в то время президентом республики Минтимером Шаймиевым . Но серьезного финансирования для скупки акций он привлечь не мог.

Деньги Варданян решил занять у банков с помощью своего знакомого – Мащицкого. Тот имел возможность привлечь финансирование на хороших условиях. Деньги выделили банковские, получившие в залог акции предприятия, следует из панамского досье. Так, в 2006 г. кипрский RCB в залог по кредиту на $160 млн получил акции Avtoinvest, на который консорциум инвесторов стал заводить бумаги «Камаза», а Промстройбанк (Санкт-Петербург) – акции «Камаза» по кредиту в $39 млн.

Раскольцовка Варданяна

В конце 2005 г. Варданян беседовал на похожую тему с гендиректором «Рособоронэкспорта» Сергеем Чемезовым и его бывшим замом, ставшим гендиректором «АвтоВАЗа» , Владимиром Артяковым. Теперь речь шла об «АвтоВАЗе». Несколькими месяцами ранее оттуда уволился многолетний директор Владимир Каданников. А контроль над заводом перешел менеджерам «Рособоронэкспорта».

Рубен Варданян

Чемезов и Артяков, казалось, пребывали в раздумьях, говорил близкий к одному из участников той встречи человек. Казалось, что они не уверены в перспективах «АвтоВАЗа» и не столько предлагали Варданяну взяться за скупку акций «АвтоВАЗа», сколько советовались, стоит ли вообще этим заниматься. Оба предприятия на тот момент были вовсе не лакомыми кусочками, фактически они находились в предбанкротном состоянии, вспоминает человек, близкий к «Ростеху».

Разговаривали не только с Варданяном: по сути, пришлось участвовать в конкурсе инвестбанкиров по раскольцовке схемы владения «АвтоВАЗом», вспоминает человек, близкий к акционерам завода. В этом своеобразном конкурсе Варданяну удалось победить – он пообещал вернуть контроль над предприятием почти бесплатно, консолидировав блокпакет и передав его «Рособоронэкспорту». «Я помню, что мы приехали к Артякову и сделали отличное предложение: мы раскольцовываем акции по рыночной схеме, а государство получает крупный пакет считайте что бесплатно, – делился Варданян воспоминаниями с журналом SmartMoney. – Ну кто ж от такого откажется?» Акции «АвтоВАЗа» участники консорциума скупали с рынка. Достаточно было консолидировать блокпакет и тогда можно было смело браться за раскольцовку, потому что внутри корпоративного кольца находилось около 60% акций, вспоминает один из бывших сотрудников «АвтоВАЗа».

«Варданян сказал, что от «Ростеха» вообще никаких денег не требуется, только их позиция и воля. А «Тройка » закольцовку уберет и сделает так, чтобы все были довольны», – рассказывает собеседник, близкий к акционерам завода.

Финансировать скупку акций, как и в случае с «Камазом», было предложено Мащицкому. Варданян убедил партнера, что это выгодная сделка. Инвестбанкир сразу договорился, что «Ростех» позволит им с партнером впоследствии заработать при продаже акций стратегам, объясняет знакомый Варданяна.

Действительно, новая команда начала обсуждать вопрос привлечения стратега почти сразу: было понятно, что «АвтоВАЗу» нужна внешняя экспертиза, вспоминает бывший топ-менеджер завода. Поиски потенциального партнера начались в 2006 г., продолжает он: к этому времени команда решила проблемы с группой СОК , претендовавшей на участие в управлении «АвтоВАЗом», восстановила контроль над «дочками» автоконцерна и была готова задуматься над стратегией. Интерес потенциальных стратегов был большой: переговоры велись с несколькими компаниями.

Опцион от недоверия Мащицкому

В разгар поисков стратега и для «Камаза», и для «АвтоВАЗа» начался мировой финансовый кризис – и у Мащицкого возникли проблемы. Принадлежащая ему корпорация Vimetco провела IPO в 2007 г., но после кризиса ее капитализация упала в 30 раз до $66 млн. Мащицкий хотел провести делистинг в Лондоне и разместиться в Гонконге, но для этого требовалось вывести акции из-под залога в банках. Бизнесмен попросил у своего друга Михаила Шлосберга кредит в $200 млн на два года под 24% годовых, но не смог его вернуть. В итоге ему пришлось отдать структурам кредитора 25% в Vimetco, следовало из материалов Высокого суда Лондона , где партнеры выясняли отношения.

Мащицкий стал рассматривать возможность продажи части своего пакета в «Камазе» и «АвтоВАЗе», вспоминает человек, близкий к акционерам предприятий. Участники консорциума решили подстраховаться.

Как следует из панамского досье, в феврале 2007 г. бермудская Troika Dialog Avto Holdings и кипрская Avto Holdings Ltd. подписали два соглашения: об управлении и опционное. Troika передала право управления 100% акций компании Avtoinvest (созданной для консолидации акций «Камаза») компании Avto Holdings. Компания также получила опцион на покупку 100% акций Avtoinvest за $100 000. На балансе Avtoinvest в то время было 27,26% акций «Камаза».

Владельцами Avto Holdings было пять структур. Бенефициаром одной из них и оказался виолончелист Ролдугин. Все партнеры договорились не продавать акции на сторону. С 2012 г. компания Ansell, созданная теми же акционерами, получила опцион сроком до конца 2017 г. на приобретение акций Avto Holdings за $1, неустойка за отказ от сделки – $850 млн. Получается, при худшем развитии событий доля Мащицкого должна была перераспределиться внутри консорциума между структурами Ролдугина и структурой, созданной неким пулом бизнесменов-инвесторов.

Схема по «АвтоВАЗу» похожа как две капли воды. Опцион на приобретение пакета консорциума, полученный группой офшоров, стоил $1, отказ от его исполнения – $650 млн.

Эти схемы позволяют защититься от недружественного поглощения и ограничить возможности для несанкционированной продажи акций третьим лицам отдельными акционерами, объясняет директор департамента налогового и юридического консультирования КПМГ в России и СНГ Ольга Ясько. Вероятнее всего, по условиям опционного соглашения держатель опциона будет вправе выкупить акции по заниженной цене в случае, если любой из акционеров инициирует продажу принадлежащих ему акций третьему лицу, получит соответствующее предложение от третьего лица либо утратит право собственности на акции (в том числе вследствие незаконных действий третьих лиц), продолжает она. Кроме того, опционное соглашение создает обременение акций, что в целом уменьшает их привлекательность для потенциальных покупателей, в том числе недружественных. Варианты рассматриваемых схем довольно часто встречаются на практике и не раз доказывали свою эффективность, заключает она.

Варданян говорит, что об участии в опционных схемах структур Ролдугина ему было не известно. «О том, что, в принципе, существует такой человек, я узнал после того, как получил запрос от журналистов», – говорит Варданян.

Ролдугин – очень уважаемый в разных кругах человек, он играл в схеме роль своего рода арбитра, говорит человек, близкий к акционерам автозаводов. «Но все утряслось, и партнеры обошлись без исполнения опционного соглашения. Бизнесмен сумел продать акции «АвтоВАЗа» концерну Renault-Nissan, а вот с Daimler у него большой сделки не получилось, и он до сих пор остается крупным акционером «Камаза», – рассказывает человек, близкий к акционерам российских автозаводов.

Кто в выигрыше

В 2008 г. Варданян и его партнер по консорциуму продали Daimler 10% акций «Камаза» за $250 млн. На этой сделке они почти не заработали: деньги ушли на погашение займов, взятых для скупки акций «Камаза». Daimler выкупил еще 4% у ЕБРР и 1% – у «Камаза», а от дальнейшего увеличения пакета отказался. У Мащицкого, Когогина и Варданяна на руках остались 23,5% акций производителя грузовиков.

Похожие слова – все деньги от сделки уйдут на выплаты банкам – сказал и Чемезов после продажи «Тройкой» и «Ростехом» блокпакета акций «АвтоВАЗа» за $1 млрд Renault-Nissan. Оставшиеся у частных инвесторов 20,5% «АвтоВАЗа» Renault-Nissan выкупил в 2013 г. за $600 млн.

Мащицкому и Варданяну во многом повезло, что они смогли получить за «АвтоВАЗ» заоблачные деньги. Сделка была совершена в удачное время – на фоне роста продаж автомобилей в России, когда наш рынок на короткое время обогнал даже немецкий, вспоминает бывший топ-менеджер структур Олега Дерипаски (он создал группу ГАЗ и одно время тоже проявлял интерес к «АвтоВАЗу»).

«По мнению многих аналитиков, акции «Камаза» и «АвтоВАЗа» в начале 2000 гг. были значительно недооценены и имели хорошие перспективы для роста. По мере колебания рынка какие то бумаги покупались на нижних значениях и продавались на повышенных, однако это не всегда удавалось, поэтому по каким то операциям с акциями были убытки, но в целом инвестиции в «АвтоВАЗ» принесли приемлемый доход», – сообщил представитель Мащицкого.

«Я горжусь этой своей сделкой с «АвтоВАЗом». Она была уникальной по своей сложности. Как я уже говорил, ситуация была очень запутанная и вообще мало кто верил, что «АвтоВАЗ» можно спасти, – сказал Варданян. – А в результате все выиграли – миноритарные акционеры, которых обижали, раскольцовку мы их полностью убрали и выкупили доли в «дочках» по рыночной стоимости и стратегического инвестора привлекли, и государству вернули блокирующий пакет, и сами заработали. Надо сказать, что это, наверное, одна из самых красивых моих сделок».

Сильно ли рисковали Варданян и Мащицкий, скупая акции «Камаза» и «АвтоВАЗа»? Человек, близкий к Варданяну, уверяет, что сделка с самого начала выглядела очень перспективной, но риск был. Это доказывает хотя бы то, что не удалось продать весь пакет в «Камазе», хотя договоренность об этом и была. В 2008 г. руководство «Камаза» говорило о готовности Daimler купить 42% предприятия за $2 млрд. А в 2012 г. немецкий концерн даже получил разрешение ФАС на консолидацию блокпакета предприятия. Но от покупки акций отказался. Нет планов наращивать долю в «Камазе» и сейчас, сообщил представитель немецкого концерна.

Риска в подобных сделках нет, если стратег уже найден и договоренности с ним достигнуты. В остальных же случаях, даже если известно, что поиски инвестора идут, нет понимания, кому и по какой цене будет продана компания и, соответственно, сколько на ней удастся заработать, рассуждает аналитик ИФК «Метрополь» Андрей Рожков.

В случае с «АвтоВАЗом» ясности в том, кто победит в борьбе за пакет, не было. Но было понятно, что стратега не придется долго искать: в 2005–2008 гг. российский авторынок был на подъеме, иностранные инвесторы проявляли к нему огромный интерес, рассуждает бывший топ-менеджер «АвтоВАЗа». Преимуществом Renault было то, что концерн был готов работать как партнер «АвтоВАЗа».

На «Камазе» партнеры почти ничего не заработали: полученные от Daimler деньги пошли банкам, кредитовавшим скупку акций, а вот «АвтоВАЗ» принес неплохой доход, говорят люди, близкие к Мащицкому и Варданяну. Но точных цифр не называют.

Как покупали и продавали «АвтоВАЗ»

27.10.2005. Президент и председатель совета директоров «АвтоВАЗа» Владимир Каданников, возглавлявший предприятие с 1998 г., неожиданно подал в отставку.

22.12.2005 Генеральным директором «АвтоВАЗа» назначен бывший топ-менеджер структур «Рособоронэкспорта» Игорь Есиповский, председателем совета директоров – бывший заместитель гендиректора корпорации Владимир Артяков. На завод приходит команда, собранная при участии «Рособоронэкспорта». Ее задача – раскольцевать схему владения предприятием и вернуть контроль над концерном государству

05.10.2006. Гендиректором «АвтоВАЗа» назначен Владимир Артяков. Пост председателя совета директоров завода также остается за ним. Инвестбанк «Тройка диалог» ведет скупку акций компаний – акционеров «АвтоВАЗа», а также акций дочерних предприятий завода в интересах «Рособоронэкспорта» и консорциума инвесторов, предоставивших финансирование. Появилась информация о переговорах по продаже доли в «АвтоВАЗе» стратегическому инвестору

14.09.2007. президентом «АвтоВАЗа» назначен экс-руководитель Федерального агентства по промышленности Борис Алешин. В интересах «Рособоронэкспорта» консолидирован блокпакет акций предприятия: 17% собрала на рынке «Тройка диалог», 8,1% «Рособоронэкспорт» выкупил у ВЭБа. Это позволило государству после раскольцовки структуры собственности получить контроль над 75% плюс 1 акция «АвтоВАЗа»

29.02.2008. Альянс Renault-Nissan подписал договор о покупке блокирующего пакета акций «АвтоВАЗа» за $1 млрд

13.01.2009. Президент России своим указом передал блокпакет акций «АвтоВАЗа», контролируемый «Рособоронэкспортом», созданной на его базе корпорации «Ростехнологии»

27.11.2009. Troika Dialog Investments Ltd передала Avto Development Holding право управления 20,14% уставного капитала «АвтоВАЗа», а также опцион на покупку этого пакета за $50 000

8.02.2010. 25% в Avto Development Holding за $25 000 получает компания Sunbarn, владельцем которой значится менеджер банка «Россия» Алексей Плехов

16.02.2012. «Ростехнологии» в рамках допэмиссии увеличили долю в уставном капитале «АвтоВАЗа» с 25,1 до 36,3% акций, пакет консорциума «Тройки диалог» снизился с 25,1 до 20,5%, альянс Renault-Nissan сохранил блокпакет

17.04.2013. Совместное предприятие Renault-Nissan и «Ростеха» – нидерландская Alliance Rostec Auto, через которую партнеры стали владеть акциями российского автоконцерна, – приобрело у Troika Dialog Investments 20,5% акций «АвтоВАЗа» за $600 млн. Еще 4,9% альянс приобрел у «Ростеха». Сейчас Alliance Rostec Auto B.V. владеет 74,51% акций «АвтоВАЗа». При этом 50% минус 1 акция – у Renault S.A.S, 32,87% – у госкорпорации «Ростех», 17,13% – у Nissan International Holding B.V.

Как покупали и продавали «Камаз»

2004. Созданный инвестбанком «Тройка диалог» консорциум начинает скупку акций «Камаза» в интересах менеджмента предприятия и «Рособоронэкспорта». К концу года ОАО «Камаз-капитал» консолидировало около 19% акций предприятия. Крупный акционер компании – правительство Татарстана внесло в его уставный капитал 11,6% акций «Камаза»

2005. Консорциум «Тройки диалог» объявил о приобретении у миноритарных акционеров 19,8% акций «Камаза» за $136 млн. Консолидация акций продолжается

28.03.2008. Пакет консорциума «Тройки диалог» в «Камазе» записан на кипрскую компанию Avtoinvest. Задача этой компании – собрать более 50% акций «Камаза». Пока на ее балансе 27,2%. В состав компании Avto Holdings, управляющей фирмой Avtoinvest, входит Sonnette Overseas, конечным бенефициаром которой является Сергей Ролдугин. Ей принадлежит 15% компании. Она приобрела эту долю за $1,5 млн. Avto Holdings также получила опцион на покупку Avtoinvest

7.04.2008. Консорциум инвесторов под руководством «Тройки диалог» получил контроль над «Камазом» после приобретения у правительства Татарстана 37,8% акций ОАО «Камаз-капитал», владеющего 33,2% акций автоконцерна.

10.07.2008. Президент Дмитрий Медведев подписал указ о передаче госкорпорации «Ростехнологии» пакетов акций 500 предприятий, в том числе 37,78% акций «Камаза»

28.07.2008. Консорциум инвесторов под руководством «Тройки диалог» объявил, что немецкий концерн Daimler до конца года планирует приобрести 42% акций «Камаза»

21.11.2008. Daimler купил 10% акций «Камаза» за $250 млн

11.02.2010. Консорциум инвесторов продал 1% акций «Камаза» Daimler и 4% – Европейскому банку реконструкции и развития

05.2012. Компания Ansell с тем же составом учредителей, что и Avto Holdings, получает за $1 опцион со сроком исполнения до конца 2017 г. на покупку Avtoinvest, владеющей акциями «Камаза». Неустойка за отказ от сделки – $850 млн

30.10.2014. Daimler увеличил долю в «Камазе» до 15%, выкупив долю ЕБРР

****

Откуда у Мащицкого "Камаз"

О том, что Мащицкий является совладельцем «Камаза», «Ведомостям» рассказали два человека, близких к «Ростеху» и миноритарному акционеру «Камаза», основателю «Тройки диалог», а ныне президенту и партнеру инвестбутика «Варданян, Бройтман и партнеры» Рубену Варданяну. Представитель Мащицкого это подтверждает.

Сейчас крупнейшими акционерами «Камаза» являются «Ростех» (49,9%), Daimler (15$) и кипрская Avtoinvest Limited (23,54%). Бенефициары последней никогда не раскрывались. Зато компания Avtoinvest Ltd упоминается в панамском досье – базе данных юридической компании Mossack Fonseca, доступ к которой получил журналистский консорциум ICIJ. «Ведомостям» удалось ознакомиться с частью досье. Из него следует, что компания друга детства президента России Владимира Путина – виолончелиста Сергея Ролдугина – пыталась участвовать в скупке акций «Камаза». Sonnette Overseas в 2008 г. за $1,5 млн купила 15% акций компании Avto Holdings и заключила с четырьмя остальными ее совладельцами акционерное соглашение. Партнеры уполномочили Avto Holdings управлять кипрской Avtoinvest (на 100% принадлежала Troika Dialog Avto Holdings), которой тогда принадлежало 27% акций «Камаза». Кроме того, Avto Holdings получила опцион на выкуп Avtoinvest. Но цель в итоге выполнена не была, а в 2014 г. соглашение акционеров было расторгнуто.

Имен бенефициаров Avtoinvest в панамском досье нет. Близкий к Варданяну человек утверждает, что на самом деле их всегда было трое. Причем Ролдугина в их списке нет и никогда не было.

Сейчас, говорит собеседник «Ведомостей», доля Avtoinvest переводится в российскую юрисдикцию. В базе СПАРК «Ведомости» обнаружили зарегистрированное в октябре 2015 г. ООО «Автоинвест». 30% его долей принадлежит гендиректору «Камаза» Сергею Когогину, 50% – «Пирсон холдинг лимитед» из Белиза и 20% – «Ноэлия холдингс» с Британских Виргинских островов.

Именно это ООО получит от Avtoinvest принадлежащие ему сейчас 23,54% акций «Камаза», говорят два человека, близких к Варданяну и «Ростеху». Бенефициары и их доли при этом не изменятся. Бенефициар «Ноэлии» – сам Варданян, говорит его знакомый. А «Пирсон», продолжает собеседник «Ведомостей», принадлежит президенту «Ви холдинга» Мащицкому. Близкий к «Ростеху» человек это подтверждает.

Исходя из распределения долей получается, что Мащицкий контролирует 11,77% «Камаза», Варданян – 4,7%, Когогин – чуть более 7%. Последний ранее говорил, что контролирует «более 5%» «Камаза».

Мащицкий в 2000-х гг. в качестве портфельного инвестора скупал через «Тройку диалог» акции разных российских компаний, в том числе «Камаза» и «АвтоВАЗа», передал «Ведомостям» представитель бизнесмена. Бумаги «АвтоВАЗа» он продал, а акции «Камаза» остались в портфеле.

Перевод пакета на ООО «Автоинвест» должен завершиться в этом году, говорит один из собеседников «Ведомостей». Длительность процесса он объясняет тем, что много времени потребовалось на согласования с Daimler.

Варданян организовывал скупку акций «Камаза», а его партнер обеспечивал финансирование. Поэтому-то Мащицкий впоследствии и получил больший пакет, хотя был меньше вовлечен в управление и процессы принятия решений, объясняет человек из окружения Варданяна. По его словам, Когогин также вкладывал деньги в скупку акций. Впоследствии партнеры рассчитывали перепродать пакет, рассказывает собеседник «Ведомостей».

Представители «Ростеха», «Камаза», Daimler, Варданян и Когогин отказались от комментариев.

На вопрос, планирует ли консорциум продать свои акции в «АвтоВАЗе» или «Камазе», человек, знакомый с его совладельцами, отвечает так: если это и случится, «это будет общее решение партнеров». Если это и произойдет, то покупателем вряд ли станет стратегический инвестор, считает аналитик Владимир Беспалов. Он напоминает, что у «Камаза» уже есть индустриальный партнер в лице Daimler. Концерн не только владеет 15% «Камаза», но и создал с российской компанией СП по выпуску грузовиков Mercedes-Benz, а также совместно строит завод кабин. Daimler не намерен наращивать свой портфель в компании, говорит представитель концерна.

Возможно привлечение портфельных инвесторов, размышляет Беспалов. Но с учетом падающего с 2013 г. автомобильного рынка и финансовых результатов самого «Камаза» (в 2015 г. компания получила 2,4 млрд руб. убытка по МФСО) у консорциума в ближайшее время вряд ли будет возможность продать пакет по цене, сопоставимой со сделкой 2008 г., считает Беспалов. Тогда Daimler купил 10% «Камаза» за $250 млн. По итогам торгов на Московской бирже 20 мая капитализация «Камаза» составила около 26 млрд руб. ($390 млн).

Стоит отметить, что механизмы, благодаря которым государство лишалось собственности, находящейся в ведении "Ростеха" по дешевым ценам, а затем через руки друзей и родственников Сергея Чемезова перепродавалось бо максимально высоким, описывались не раз. В частности, этому было посвящено расследование "Собеседника" , позже убранное с сайта издания.

Мало кто следит за пополнением или сокращением рядов олигархов в России. А вот их биография, жизненный путь и успехи в бизнесе вполне могут привлечь внимание рядовых пользователей. Так, с недавнего времени в недружную и немногозначительную семью самых состоятельных людей России вошел уроженец Иркутска Мащицкий Виталий Львович. Подробнее о его карьере, бизнес-проектах и даже личной жизни мы и расскажем далее.

Короткая информационная справка об олигархе

В биографии Мащицкого Виталия Львовича очень много белых пятен и пробелов. Скорее всего, это связано с тем, что состоятельный и вполне успешный человек предпочитает раскрывать лишь нужные ему сведения.

Итак, бизнесмен родился в начале июля 1954 года в Иркутске. Здесь же он окончил школу и поступил в местный институт народного хозяйства. По предварительным сведениям, его интересовал экономический факультет. В конце 1975 года Мащицкий Виталий Львович окончил вуз, получил диплом и отправился, что называется, в свободное плавание.

Быстрый карьерный рост и первые руководящие должности

После института Мащицкий Виталий Львович практически сразу попал в нужное русло. И вот тут как раз и непонятно, с чем связан столь быстрый карьерный рост. Судите сами, человек, окончивший высшее учебное заведение, скорее напоминает слегка оперившегося птенца, но никак не хищного коршуна. Ну да ладно. Одним словом, в этом же году Мащинский получил работу, причем занял одну из руководящих должностей в системе капитального строительства. По словам самого олигарха, ему досталась должность заместителя начальника Иркутского домостроительного комбината.

В период между 1980 и 1989 годами Мащицкий Виталий Львович успел возглавить одно из крупнейших хозрасчетных подразделений ДСК в своем городе. Затем была должность замначальника в ДСК и управляющего в тресте крупнопанельного домостроения. В это же время он был вторым человеком после руководителя «Главякутстроя» и «Минвостокстроя» при СССР.

Воспоминания о работе в «Главякутстрое»

Как рассказывает Мащицкий Виталий Львович (дата рождения его - 02.07.1954), работа в «Главякутстрое» сделала определенный толчок в его дальнейшей деятельности. На тот момент бизнесмен занимался организацией и материально-техническим снабжением всего предприятия.

К слову сказать, это был мощный комплекс с десятком тысяч сотрудников. Предприятие занималось строительными работами разной степени сложности. Среди его главных детищ были птицефабрики, комбинаты, заводы и даже дошкольные учебные заведения Якутской области.

Согласно рассказу героя, именно на данном предприятии ему удалось раскрыть в себе лидерские и организаторские качества. Ведь по большому счету ему приходилось заниматься организацией всего бизнеса, свойственного старому советскому времени. После этого Мащицкий Виталий Львович (семья его, конечно же, поддержала) решил, что он уже полностью созрел для открытия собственного дела. По этой же причине в начале 1989 года он покинул данное предприятие, воодушевившись небольшим числом новых идей.

Первое предприятие с иностранными капиталлами

Спустя небольшой промежуток времени Мащицкий создал одно из первых советско-финских предприятий с некоторой долей иностранных инвестиций. Назвал он его «Фексима». Интересно, что аналогов подобным предприятиям в Союзе не было. По словам бизнесмена, его организация была записана под номером пять. Следовательно, конкурентов в данной отрасли практически не наблюдалось. Чем же занималась организация?

Компания, организованная Виталием Львовичем, специализировалась на проектировании и поставке строительных материалов, различного производственного оборудования, необходимого для развития отечественной строительной индустрии. Причем свою работу представители «Фексимы» выполняли преимущественно «под ключ».

К слову сказать, уже тогда предпринимателя заметили представители известного международного издания «Форбс». Мащицкий Виталий Львович на тот период уже был поставлен на карандаш сотрудников агентства. Немного позже оно напишет о нем большую статью и включит в рейтинг самых богатых российских бизнесменов. Интересно, что в данном рейтинге наш герой займет почетное 135 место, а его общее состояние будет оценено в 0,65 млрд долларов США.

Как создавались другие организация в империи бизнесмена?

За всю свою жизнь бизнесмен принял участие в различных проектах, включая вышеупомянутое предприятие «Фексима». За все это время он умел договариваться и находить выход из любой ситуации.

Так, участие в проекте с иностранными инвестициями, рассказывает бизнесмен, начиналось вокруг него. По его словам, работая в «Главякутстрое», он смог обзавестись полезными связями и даже получить славу самого предприимчивого сотрудника организации.

Как оказалось, наш контактировал с нужными людьми, умел договариваться и завел связи за границей. Во время реализации очередного строительного проекта в Якутске наш герой завел знаковое для себя знакомство с одним англичанином. На тот момент у него были отличные связи с финнами.

Позднее в тандеме с англичанином ему удалось открыть новое совместное предприятие «Симикс Интернейшнл». Оно стало заниматься заготовкой отечественной древесины с последующей ее реализацией за границу, преимущественно в Китай и Японию.

Непростая дорога к безбедной жизни

Однако перед тем, как система была налажена, предпринимателям пришлось приобрести специализированное оборудование, свой лесоотвод и даже купить автомобили для вывоза готовой лесозаготовки. А когда организация приобрела свой лесоперерабатывающий завод, оборот бизнесменов уже перевалил за десятки миллионов рублей.

Позднее была организована «Росинвестнефть». По предварительным данным, ровно через четыре года это предприятие вошло в пятерку самых крупных нефтяных экспортеров РФ. Еще позже у предпринимателя был с братьями Чигиринскими, управляющими компанией «С+Т».

В партнерстве с ними он создал компанию под названием «СТ Групп», занимающуюся недвижимостью. На тот момент бизнесмен выполнял роль инвестора, а также создавал и управлял земельным банком. За период работы в этом предприятии бизнесмену удалось неплохо заработать, а также обзавестись личными земельными угодьями.

Еще позже Виталий Львович заинтересовался строительством автозаправок. В результате его усилий и международных инвесторов ему удалось создать компанию Вот так и строил свою империю олигарх Мащицкий Виталий Львович. «Ростехнологии» - также частично его детище. По крайней мере инвестировал в него он очень интенсивно, хотя и по дружбе, но о ней расскажем позже.

Непростые, но дружественные отношения с «Ростехом»

Начиная с 2009 года наш бизнесмен активно сотрудничает с государственной корпорацией «Ростехнологии», которая была позже переименована в «Ростех». По словам самого предпринимателя, данный интерес к предприятию связан напрямую с его директором Сергеем Чемезовым. Как оказалось, с ним олигарх знаком с самого детства.

Так сказать, в поддержку дружбы, но и не без определенной финансовой выгоды, бизнесмен открыл небольшую компанию «РТ», которую назвал «дочкой» «Ростеха». Наряду с данным предприятием новоиспеченная организация занималась продажей и сдачей в аренду непрофильных объектов недвижимости, принадлежащих бывшей «Ростехнологии».

Позднее по указке Виталия Львовича компания стала заниматься производством цемента и добычей нефрита в Бурятии. Еще позже «щупальца» предприимчивого тандема дотянулись до африканского континента, где и была организована компания по добыче платины. Позднее были заводы в Румынии и даже Китае.

Хрупкая и изящная супруга

Несмотря на видимую бизнес-хватку, Виталий Львович - не слишком публичный человек. Поэтому он и не любит рассказывать о себе, а также о членах своей семьи. По этой же причине он старается избегать вопросов, касающихся его жены. Мащицкий Виталий Львович - человек общительный, но предпочитающий не распространяться о своей личной жизни.

Однако это у него не всегда получается. Так, супруга олигарха Ирина не согласна с мнением своего мужа. Наоборот, она решила выйти из его тени. По предварительным данным, ей принадлежит журнал «Третьяковская галерея», издаваемый на русском и английском языке.

К слову сказать, его генеральным спонсором выступает ее благоверный, так что путь к самостоятельности у Ирины не совсем удался. Помимо этого, жена бизнесмена возглавляет несколько благотворительных фондов и рисует весьма оригинальные картины. Так, в 2009 году очаровательная Ирина организовала свою самую крупную выставку в столице. По словам критиков, художница умело общается со зрителем, используя самые необычные и смелые сочетания цветов.

Семейные узы и бизнес

Напомним, что в определенное время своей карьеры наш герой организовал крупное предприятие под названием Vi Holding. В данной компании работают оба сына бизнесмена: Павел и Леонид. Причем первый является вице-президентом, членом директоров и управляющим партнером организации. А второй успешно управляет портфелем недвижимого имущества компании и решает вопросы девелопмента организации «Ви Холдинг». Мащицкий Виталий Львович же является основателем и президентом данной группы компаний, а также председателем Совета директоров Vimetco. Как видите, семейные узы играют в бизнесе далеко не последнюю роль.